– Ты удивительно танцуешь, родная.

Низкий, бархатисто-мягкий голос заставил Наташу резко остановиться. Обманчиво мягкий!

Едва она вскинула голову и увидела биение Тьмы в глазах стоящего рядом мужа, как сердце мгновенно застучало быстрее. Вне сомнения, Анхайлиг был дико, непередаваемо разгневан. В любое другое время Наташу бы это как минимум встревожило, но не сейчас. Находясь в каком-то странном отстраненном состоянии, она в ответ улыбнулась и сделала легкий благодарный книксен.

– Ты мне льстишь. В этом скорее заслуга Адриана.

– Никогда бы не подумал, что инквизиторы танцуют, – сказал Анхайлиг. Тон его голоса, несмотря ни на что, оставался ровным.

– Не танцуют, – беспечно заметила Наташа. – Но это не значит, что они не умеют.

– Вот как? Занятно. – Анхайлиг перевел взгляд на застывшего рядом с женой инквизитора и, резко помрачнев, процедил: – И давно ли ты стал мальчиком на побегушках?

– Любой приказ Наталии должен быть исполнен незамедлительно, – бесцветно откликнулся судия. – Мнение окружающих не имеет значения. Ничто не имеет значение, кроме нее.

И тут с глаз Наташи словно пелена спала. Ушла та непонятная отстраненность, девушка окончательно вернулась в реальность. А после этого взглянула на происходящее по-новому и ужаснулась. Анхайлиг, готовый убить инквизитора прямо сейчас, в шумном зале, – полбеды. Что-то произошло и с самим судией.

Внешне он по-прежнему выглядел как обычно, но его слова «приказ Наталии»… До этого момента в глазах любого инквизитора она всегда была обезличенным Голосом Сульхи. Так почему сейчас он выделил именно ее?

Догадка молнией вспыхнула в голове Наташи, осветив недавнее воспоминание – разговор с Адрианом.

«Нельзя прикасаться… сходим с ума… по вам».

Взгляд девушки медленно опустился на собственные руки. Руки, которыми она сама увлекла Адриана на танцпол. Руки, которыми обнимала его плечи во время танца. И в душе Наташи всколыхнулась паника.

«Этого не может быть! Не может! Так не бывает! – лихорадочно забилась мысль в ее голове, перемежаясь с единственным вопросом: – Что делать? Что теперь делать?»

Ответ на этот вопрос, прерывая затянувшееся молчание, озвучил Анхайлиг:

– С делами я разобрался. Если ты больше не желаешь танцевать, мы можем уйти.

Несмотря на вежливую формулировку, проскользнувшие в голосе некроманта стальные нотки лучше любых слов говорили – выбора нет.

Впрочем, сейчас Наташа и сама была рада покинуть шумный зал. Слишком во многом надо было разобраться, включая и собственное, отчего-то невероятно беспечное, поведение.

– Да, конечно, – согласно кивнула она, делая шаг к мужу. – А остальные…

– За остальными присмотрит Палима, – отрезал тот.

После чего взял Наташу за руку и, рывком притянув к себе, еле слышно добавил:

– Никогда больше не делай так, Ната. Никогда. Хотя бы ради окружающих.

– Анх, я…

– Даже желая показать мне, что ты чувствовала, глядя на Ангелину.

– Но я не…

Горячие пальцы скользнули к ее губам, заставляя замолчать.

– Пожалуйста, молчи. Сначала мы уйдем отсюда туда, где никого нет. Туда, где я не смогу после твоих слов случайно кого-нибудь убить.

Наташа сглотнула. Она как никто другой знала, чем может окончиться вспышка гнева жреца Мораны. Поэтому, послушная и тихая, безропотно направилась вместе с Анхайлигом к выходу.

«Что он рассчитывает услышать? – едва поспевая за быстрым, широким шагом мужа, размышляла она. – Что это была месть ему за Ангелину, чтобы ревность вызвать? Да, пожалуй. Но все же не это основное».

Наташа и сама терялась в догадках, что заставило ее решиться на такой поступок. Однако, как только они добрались до гостевой комнаты, первые же слова Анхайлига все расставили по местам.

– Я понимаю, почему ты так поступила, – едва закрыв дверь, с какой-то усталостью произнес он. – И признаю, для того, чтобы привлечь мое внимание, это оказался довольно действенный метод. Понимаю, что ты волнуешься, когда я общаюсь с Ангелиной. Но, Ната, я ведь уже говорил – мне не нужна она. И общение наше будет только формальное, не более того. Обещаю тебе, слово тебе даю. Что еще ты хочешь услышать, чтобы успокоиться?

– Анх, я все поняла.

– Днем ты тоже так сказала. А в результате сейчас я едва не сорвался. Ты хоть понимаешь, сколько народа могло пострадать?

– Анх, это был просто танец…

– Просто? Сейчас ночь, демон ее раздери! Я чужие эмоции кожей ощущаю! И я рад, что хотя бы для тебя это был просто танец. Только поэтому я не отправил к Моране этого… бывшего инквизитора. – Последние слова Анхайлиг буквально выплюнул.

– Почему бывшего? – не поняла Наташа.

– Эмоции. Говорю же, я чувствую их. Чувствую его тягу к тебе. Он полностью утратил хладнокровие, а такие в инквизиторах не задерживаются, – хмуро сказал Анхайлиг. – Кстати, быть может, и впрямь его убить сейчас? Тогда ему хотя бы не придется подвергаться процедуре изгнания и Карающей Длани. Этот вид смерти, говорят, весьма мерзок…

– К-как – смерти? – охнула Наташа и ошарашенно села на кровать. – Адриана убьют? Он же, он… из-за меня?

– Мне жаль. – Некромант развел руками. Потом поморщился и добавил: – Хотя лгу, не жаль. Да, он умрет. Если не от моей руки, так от руки своих собратьев.

– Но он не может умереть! Он должен жить!

– Зачем?

Жесткий короткий вопрос застал Наташу врасплох. Ответить на него она не могла ни при каких обстоятельствах. Ибо, как бы Анхайлиг ни прислушивался к ее мнению, род Антеро он ненавидел.

– Прости, – Наташа опустила глаза, – но я не могу этого сказать.

Некромант резко развернулся и подошел к окну, а потом со злостью ударил кулаком о подоконник.

– В этом нет ничего, что касалось бы нас, клянусь, – быстро проговорила она. – Это… это другое. Пожалуйста, поверь мне.

– А у меня есть выбор? – глухо произнес Анхайлиг. – Поверю. Я всегда верю тебе. Но то, что рядом с тобой находится этот тип, меня бесит.

– Прости, – повторила Наташа и, подойдя, обняла напряженную спину мужа.

– Трогать я его не буду, раз тебе так важно. Но за инквизиторов решать не могу.

Пальчики девушки нежно, успокаивающе заскользили по его плечам.

– Я решу. Что-нибудь придумаю. Потом, – прошептала Наташа. – Все потом. А сейчас обещаю хорошо себя вести. Очень хорошо. Так, как ты захочешь…

Горячие руки подхватили девушку, прежде чем она завершила фразу.

Полуэльфийка готова была танцевать не переставая, но чувство жажды и слегка уставшие ноги диктовали свои условия. Поэтому, как только раздались последние аккорды музыки, Лана в сопровождении Алеорна поспешила к фуршетным столам, где уже находилась большая часть ее команды. Правда, ребята не праздновали, а отчего-то суетились вокруг Розалии.

– Что случилось? – подойдя, немедленно спросила Лана.

– Помнишь ту эльфийку в столовой, которая над нами хихикала? – откликнулся Адар, пока Розалия спешно вытирала с руки крем от пирожного. Лана кивнула. – Сцепилась с Розалией, сначала словесно, а потом «нечаянно» под локоть пихнула. В итоге – вот…

– Нет, вы только подумайте, эта мымра ушастая еще обвинила меня в нерасторопности и неуклюжести! – возмущенно прошипела целительница.

– Да, дела. Чую, нарвется она… – протянула Лана.

– О, вельцы снова вляпались, – хохотнули рядом.

Команда в едином порыве обернулась к шутнику. Им оказался один из каледонцев.

– Вы смотрите, они умеют не только строем ходить, но еще и вякать по отдельности, – скучающе протянул Адар.

– Вякают слабаки, а мы, в отличие от вас, сильнейшая команда, – не остался в долгу каледонец.

– Ой, бросьте, вам всем лучше молчать, ибо победа наша! – Неожиданно в разговор вступил один из карминцев, которые тоже подтянулись к столам с угощениями. Тощий рыжеволосый парень указал на брошь у себя на груди. – И это ее символ, который нам вручил сам принц Аларик Карминский.

Брошь представляла собой фигурку обнаженной девушки, держащей в руках пламя. К слову, огненные всполохи были инкрустированы мелкими рубинами. Как оказалось, у всей карминской команды имелись подобные украшения.